19. «НОВГОРОДСКИЙ КОДЕКС» ИЗ РОСТОВО-СУЗДАЛЬСКОГО КНЯЖЕСТВА
В последние годы в адрес А.Фоменко и Г.Носовского было высказано немало раздражительных слов. Резко отрицательное отношение к их версиям в довольно-таки грубой форме озвучил в частности академик В.Л.Янин, возглавляющий раскопки в Великом Новгороде. При этом в желании полностью отвергнуть версию Фоменко–Носовского, некоторые исследователи явно преувеличивают роль и значение Великого Новгорода, отбрасывают факты, которые противоречат традиционной, общепринятой истории города. На одном из таких фактов я и хотел бы остановиться.
Под руководством археолога А.В.Арциховского, имя которого сегодня вспоминается редко, раскопки в Великом Новгороде начались еще в тридцатые годы прошлого столетия. Но самая сенсационная находка была сделана уже после войны. Подработать во время отпуска по беременности на раскоп пришла местная жительница Нина Акулова, которая 26 июля 1951 года нашла в земле первую берестяную грамоту. Грамота содержала перечень феодальных повинностей в пользу некоего Фомы. Изображение грамоты № 1 было позднее приведено на памятнике Нине Акуловой, установленном на кладбище Великого Новгорода.
На сегодняшний день в Новгороде найдено больше тысячи берестяных грамот, что преподносится как еще одно доказательство особой роли Великого Новгорода в русской истории. В Википедии – свободной энциклопедии Интернета – приведены сведения, сколько берестяных грамот было найдено в других русских городах: в Старой Руссе – 41, в Торжке – 19, в Смоленске – 15, в Твери – 5, в Москве – 3. Таких древнейших русских городов, как Ростов, упомянутого еще в «Повести временных лет, в этом списке вовсе нет. Таким образом, даже для не специалистов ясно, что огромное количество новгородских берестяных грамот свидетельствует в первую очередь об особенности местной почвы, способствующей их сохранению. Но это количество опять-таки подается как особое историческое качество Великого Новгорода.
Наверное, эта кампания преувеличения новгородского вклада в отечественную историю без сучка и задоринки продолжалась бы и дальше, если бы не еще одна сенсационная находка в новгородском раскопе. На этот раз нигде не указано, кто конкретно сделал эту находку, упоминается только имя академика В.Л.Янина. Можно сделать вывод, что А.В.Арциховский более уважительно относился к своим подчиненным, потому имя Нины Акуловой и осталось в истории. Но вот что интересно – сам академик В.Л.Янин предпочитает не заострять внимание на этой уникальной находке возглавляемой им археологической экспедиции. И на то есть, на наш взгляд, серьезная причина.
Краткое упоминание этой находки есть в Википедии. Более подробные сведения приведены в докладе А.А.Зализняка, прочитанном в Любляне в 2003 году на XIII Международном съезде славистов и опубликованном в журнале «Славянское языкознание». Доклад назывался «Проблемы изучения Новгородского кодекса XI века, найденного в 2000 г .» и начинался так:
«13 июля 2000 года в ходе археологических раскопок в Новгороде, ведущихся под руководством В.Л.Янина, из напластований 1-й четверти XI века была извлечена уникальная находка – кодекс (триптих) из трех навощенных дощечек с хранившимся на воске текстом».
Далее автор пишет, что датировка текста подтверждена радиоуглеродным анализом воска, временной интервал составляет от 980-го до 1050-го года. Таким образом, кодекс на несколько десятилетий старше Остромирова Евангелия, созданного в 1056-1057 гг. Кодекс содержит два рода текста – два псалма основного текста и скрытые тексты псалмов и других произведений религиозного содержания, «непосредственно процарапанные по дереву или сохранившиеся в виде слабых отпечатков на деревянной подложке воска».
Здесь же автор сделал одно очень важное замечание: почерк единый во всем кодексе, переписчиком явно был восточный славянин, а отсутствие в записях новгородского цоканья свидетельствует, что их сделал не новгородец. И здесь мы подходим к самому интересному моменту находки так называемого новгородского кодекса. В нем был обнаружен следующий текст:
«В лето 6507 аз мних Исаакий поставлен попом в Суждали в церкви святага Александра Армянина: Александр же Армянин преподобный воин вели бяше Христов. Сему поклоняем ся и сему воздаем хваля, и честь и преклонение, и молитвы за него совершаем и просим Господа о сдравии его и прошения наша приятна суть Господеви нашему Иисусу Христу. От рода лаодикийска Ареопагит Фракийскнастоятель обители Железныя горы митрополит Константина града презвитер пророка Даниила».
Не станем вдаваться в анализ того, о ком и что конкретно сказано в этом тексте – это работа для историков и теологов. Обратим внимание на дату его написания – «В лето 6507». В переводе на современное исчисление это будет 999-й год. Очень осторожно, с оговорками, А.А.Зализняк высказывает предположение, что в 999 году автор этой записи «монах Исаакий был поставлен попом (т.е. стал иеромонахом) в Суздале».
Не трудно догадаться, какова причина этой осторожности – ведь получается, что «новгородский кодекс» попал в Новгород из Суздаля – древнейшего региона Руси, в который входил и наш Ростов. Именно здесь, на Ростово-Суздальской земле, начиналась русская государственность, отсюда распространялось христианство на окраины Руси, в том числе в Новгород. Исаакий, скорее всего, был одним из тех, кто принес сюда Слово Божие.
Эта же запись с упоминанием Исаакия ставит под сомнение датировку текста первой четвертью XI века – более вероятно, что кодекс был создан в самом конце X века. И не в Новгороде, а в Суздале. Вот почему академик В.Л.Янин не очень-то распространяется об этой находке – ведь она наносит существенный удар по «первичности» Новгорода в русской истории по отношению к городам центральной Руси, таким как Суздаль и Ростов. Лично мне такая «забывчивость» не кажется удивительной – горько наблюдать, как из истории находок берестяных грамот постепенно выскабливается имя А.В.Арциховского. Примерно та же история происходит и с так называемым новгородским кодексом, который правильней было бы назвать суздальским.
(См. заставку: А.Зализняк; «Новгородский кодекс».)
