10. ЯРОСЛАВСКИЙ СЛЕД ИСЧЕЗНУВШИХ СОКРОВИЩ
Остается открытым вопрос, почему гениальное произведение древнерусской литературы «Слово о полку Игореве» не получило широкого распространения и сохранилось только в одном экземпляре, погибшем затем в 1812 году в Московском пожаре?
Так появилась версия, что список «Слова» попал в такое книжное собрание, которое, как говорится, было за семью замками, что это была библиотека особого рода, куда имели доступ только избранные. И этих избранных произведения вроде «Слова о полку Игореве», рассказывающее о поражении русского князя, не интересовали. Речь идет о так называемой библиотеке Ивана Грозного, а точнее сказать – библиотеке московских государей. Помимо русских летописей в ней, уверяют энтузиасты ее поисков, находились книги античных авторов из библиотеки византийских императоров, которую привезла в Москву Софья Палеолог, ставшая женой Василия Третьего. Софья была племянницей императора Византии, поэтому, якобы, могла получить эти книги в качестве приданого. Кроме того, существует предположение, что решение о передаче Москве библиотеки принял последний византийский император Иоанн в 1453 году – перед взятием Константинополя турками. Софье Палеолог могли поручить передать библиотеку. Москву считали преемницей Константинополя, называли Третьим Римом. Таким образом, появление в Москве библиотеки, содержавшей произведения античных авторов, вполне объяснимо.
Однако споры о том, существовала ли библиотека московских государей в действительности, не утихают. Что это – красивая легенда, выстроенная из случайных, не связанных между собой исторических фактов, или историческая реальность, обросшая домыслами и легендами? Между тем о вероятности наличия у Грозного большой библиотеки можно судить по книгам, написанным лично для царя и по его заказу, таким как Библия, Четьи-Минеи, Патерик печерский. Кроме того, имеются зарегистрированные в документах свидетельства о книгах, подаренных Грозному датским королем Христианом Третьим, польским королем Стефаном Баторием, папским послом Антонио Поссевино, молдавским господарем Александром, суздальским епископом Варлаамом, игуменом Троице-Сергиева монастыря Артемием, литовским князем Константином Острожским, русским писателем Иваном Пересветовым и другими. Сейчас, спустя свыше четырехсот лет после смерти Грозного, все эти книги считаются погибшими. Однако с этим выводом трудно согласиться. Во-первых, Иван Грозный все время опасался не только за свою жизнь, но и за имевшиеся у него огромные богатства. Во-вторых, царь был страстным книжником, и книги сами по себе представляли для него большую ценность. В-третьих, в числе даривших книги были видные государственные деятели, их подарки имели особую значимость. Таким образом, эти книги не могли просто затеряться или исчезнуть. А значит, правильнее будет предположить, что они просто не найдены и хранятся где-то в одном месте.
О том, что у Грозного было богатое книжное собрание, можно судить по его вкладам в монастыри и церкви. Известно около восьмидесяти таких пожертвований в Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Антониево-Сийский, Ростово-Борисоглебский, Троице-Сергиев, Валаамский и другие монастыри. Причем часто книги отдавались уникальные, чудом сохранившиеся в лихолетье. Так, в Яренгскую Стефановскую пустошь он отдал только одну книгу, но это было Добрилово Евангелие – рукопись 1164 года, то есть написанная раньше «Слова о полку Игореве». Можно предположить, что вкладные книги изымались Грозным всё из той же загадочной книгохранительницы московских государей. О ее существовании свидетельствуют высокая начитанность Грозного, широкая осведомленность в событиях римской, литовской, польской истории, глубокое знакомство с русскими летописями и церковной литературой.
Специально для перевода с греческого книг великокняжеской библиотеки Василий Третий пригласил в Москву афонского монаха Максима Грека. Скончался он в 1556 году, и сразу после его смерти было написано «Сказание о Максиме Греке», в котором было приведено следующее свидетельство:
«По мале времени великий государь приснопамятный Василий Иоаннович сего инока Максима призвав и вводит его во свою царскую книгохранительницу и показа ему бесчисленное множество греческих книг. Сей же инок во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бесчисленного трудолюбного собрания и с клятвою изрече пред благочестивым государем, яко ни в Грецех толикое множество книг сподобихся видети...»
Основываясь на этом свидетельстве, долгие годы библиотеку искали в Москве. Кроме того, имеется еще одно свидетельство в пользу московской версии. В самом конце 1724 года в канцелярию фискальных дел в Петербурге поступило «доношение» бывшего пономаря московской церкви Рождества Иоанна Предтечи Конона Осипова. В своем длинном и обстоятельном «доношении» он писал: «Есть в Москве под Кремлем-городом тайник, и в том тайнике есть две палаты, полны наставлены сундуками до стропу. А те палаты за великою укрепою; у тех палат двери железные, поперек в кольца проемные, замки вислые, превеликие, печати на проволоке свинцовые, а в тех палатах по одному окошку, а в них решетки без затворов. А ныне тот тайник завален землею, за неведением, как веден ров под Цехаузный двор и тем рвом на тот тайник нашли на своды, и те своды проломаны и, проломавши, насыпали землю накрепко».
«Доношение» пономаря в присутствии императора Петра Первого было оглашено в Сенате. Выяснилось, что впервые пономарь сообщил эти сведения в 1718 году князю Ивану Ромодановскому; о тайнике Конон Осипов узнал от дьяка Василия Макарьева, который был послан в тайник по приказу Софьи – сестры Петра Первого. Дьяку удалось добраться до палат с сундуками, о чем он и сообщил Софье. А та строго-настрого повелела дьяку больше не ходить в тайник даже по государеву приказу. Ромодановский организовал поиски тайника, но, боясь обвала, дело до конца не довел. Петр Первый, заинтересовавшись сообщением пономаря, наложил на его «доношение» резолюцию: «Освидетельствовать совершенно вице-губернатору». Поиски тайника возобновили, но и на этот раз они не увенчались успехом, а после смерти Петра Первого их и вовсе прекратили. Однако Конон Осипов не успокоился – опять написал в Сенат, что «ежели я что учиню градским стенам какую трату, и за то я повинен смерти».
Видимо, крепко верил пономарь в существование тайника, если не побоялся поставить в заклад свою голову. Уверенность Конона Осипова была принята во внимание, и поиски возобновили. Но тут выяснилось, что за ним числится большая недоимка в казну, посчитали его рассказ о тайнике уловкой, и уже при Анне Иоанновне поиски прекратили окончательно.
Большую популярность среди энтузиастов поисков библиотеки Ивана Грозного имеет версия, по которой она была перевезена из Москвы в Александрову Слободу.
«Подъем же его был не таков, как обычно езживал по монастырям... Взял с собой из московских церквей древние иконы и кресты, драгоценными камнями украшенные, золотую и серебряную утварь, одежду и деньги и всю казну... Ближним боярам и приказным людям велел ехать с семьями и с коньми, со всем служебным нарядом», – так Александровская летопись отозвалась на событие, происшедшее 3 декабря 1564 года, когда Иван Грозный выехал из Московского Кремля «неведома куда бяше». Сначала, из-за распутицы, он две недели прожил в Коломенском, затем направился в Троице-Сергиев монастырь, а оттуда, отслужив молебен, – в Александрову Слободу, где и обосновался на целых семнадцать лет. Для нас самое интересное в этом сообщении то, что царь взял с собою «всю казну», поскольку под казной подразумевали тогда не только деньги и драгоценности, но и государеву библиотеку.
Именно в Александровой Слободе Грозный усиленно занимался литературной деятельностью, что просто невозможно без наличия под рукой богатой библиотеки, каковой, несомненно, и была царская книгохранительница. В частности, именно в это время он редактировал Летописный свод, работа над которым требовала постоянного обращения к книгам по всеобщей истории и русским летописям. Еще одно свидетельство в пользу того, что Грозный перевез свою библиотеку в Александрову Слободу – это хранящаяся в Британском музее Острожская библия, подаренная царем Джерому Горсею. На ней рукой самого Горсея – английского торгового агента, жившего при Грозном в России, – написано: «Эту библию на славянском языке получил из царского книгохранилища Джером Горсей в 1581 году». Доподлинно известно, что до конца ноября этого года Грозный жил в Александровой Слободе, здесь же могло находиться и царское книгохранилище.
Менее популярна, но не более убедительна версия, по которой Иван Грозный перевез свою библиотеку в Вологду. В 1555 году, после заключения торгового договора с Англией, Вологда превращается в центр торговли с Европой, по Сухоне, Северной Двине и Белому морю уходят груженые товарами корабли. Через десять лет, во времена опричнины. Вологда попадает в «государев удел». Приехав сюда, Грозный, как пишет летописец, «заложил город Вологду камен, и повеле рвы копати и подшву бити и на городовое здание к весне повеле готовити всякие запасы». На территории кремля был построен богатый царский дворец с домовой церковью. Так появилось предположение, что Грозный хотел перенести в Вологду столицу русского государства. Однако в 1571 году в Вологде разразилась эпидемия, Грозный вернулся в Москву. А вскоре пришел конец опричнине, планы царя изменились, и больше он не появлялся в Вологде.
Спустя пять лет в Вологде побывал немец-опричник Генрих Штаден, который в книге «О Москве Ивана Грозного» писал: «Здесь выстроены каменные палаты; в них лежат серебряные и золотые деньги, драгоценности и соболя». Таким образом, получается, что даже после отъезда Грозного здесь хранилась царская казна. В числе драгоценностей могли быть и книги царской книгохранительницы – считают сторонники вологодской версии.
По другой версии библиотека московских государей могла оказаться в Троице-Сергиевом монастыре. Сергий Радонежский основал этот монастырь в 1345 году. Было тогда у Сергия всего две книги — Евангелие и Псалтырь, но вскоре их набралось уже около полусотни, в основном, конечно, религиозного содержания. А в пятнадцатом веке при монастыре возникла собственная книгописная палата, где переводились книги с болгарского, сербского, греческого языков, выработался особый «сергиевский» почерк, которым очень гордились местные писцы. Известно, что именно из Троице-Сергиева монастыря стала распространяться по всей Руси античная философия, что свидетельствует о наличии в монастыре богатой библиотеки с произведениями античных авторов. О том, что такие книги действительно были в монастырской книгохранительнице, можно судить по произведениям одного из первых русских профессиональных писателей Епифания Премудрого, который прожил в монастыре больше тридцати лет. Одновременно с ним там жил и работал Андрей Рублев. Как предполагают, одно время он возглавлял книгописную мастерскую, участвовал в оформлении книг. Там же трудился Пахомий Лагофет, написавший в монастыре свой «Хронограф», работа над которым потребовала привлечения очень многих источников. В монастырской библиотеке хранились сочинения Иоанна Лествичника и Дионисия Ареопага, Исаака Сирина и черноризца Храбра, жития Алимпия и Симеона Столпника, Феодора Сикста и Ефимия Великого, Саввы освещенного и Петра митрополита, такие исторические труды, как «Троя», «Пленение Иерусалима», «Христианская топография». Все это говорит об уникальности монастырской библиотеки.
В пользу того, что библиотека Ивана Грозного могла, по крайней мере, побывать в Троице-Сергиевом монастыре, есть несколько моментов. Например, именно там был впервые обнаружен список знаменитого «Хождения за три моря» Афанасия Никитина. Один из исследователей видел в Троице-Сергиевом монастыре какие-то восточные рукописи. Позднее их там не нашли, однако это свидетельство никак нельзя сбрасывать со счета. Ясно, что восточным книгам не место в монастырской библиотеке, а вот в великокняжеской книгохранительнице они, вероятно, были. Наконец, именно в Троице-Сергиев монастырь был заключен Максим Грек, который постоянно цитировал в своих произведения работы античных авторов. Не исполнилась ли в Троице-Сергиевом монастыре заветная мечта ученого монаха, ради которой он бросил родину и приехал на русскую землю, – получить доступ к книжным сокровищам московских государей?..
Все эти версии, где могла находиться библиотека московских государей, подробно рассмотрены мною в книге «Находится в розыске», вышедшей 1997 году в книжном приложении к журналу «Русь». Там же упомянута и ярославская версия.
Впервые предположение о том, что библиотека Грозного может храниться в Ярославле, высказал ярославский писатель Клавдий Михайлович Дербенев (1905–1963), автор приключенческих книг «Неизвестные лица», «Ошибочный адрес», «Недоступная тайна». В повести «Неизвестные лица» упоминаются записки забытого русского ученого, первым открывшего в 1914 году секрет ядерной энергии. Писатель долгое время работал в Ярославском управлении КГБ, в годы войны участвовал в радиоигре с немецкой разведкой, разоблачал заброшенных в область фашистских диверсантов.
Ярославский журналист В.Ширяев был знаком с Константином Михайловичем, от которого и услышал версию о том, что тайник с книгами Грозного находится в подземелье под Спасо-Ярославским монастырем. Возможно, эта уверенность писателя основывалась на каких-то документах из закрытых архивов, к которым он имел доступ благодаря работы в КГБ. Но это только предположение. В статье, опубликованной в областной газете, В.Ширяев упоминал принадлежавшую писателю книгу о библиотеке Ивана Грозного, но что это за книга и какова ее судьба – неизвестно.
В «Новой хронологии Руси» А.Фоменко и Г.Носовского есть отдельная глава «Где стоит искать знаменитую библиотеку Ивана Грозного». Поскольку она небольшая, приведем ее полностью:
«Хорошо известно, что в эпоху Ивана Грозного в Москве существовала огромная царская библиотека. Затем она бесследно исчезла. Историки и археологи ищут ее до сих пор. Ищут в Москве, возможно, искали в Новгороде, – естественно, на Волхове, – и в Твери, пока безуспешно. Что с ней могло случиться? Если бы она полностью, до единой книги, сгорела, то об этом не могли бы не знать: пожар в Кремле, сгорела огромная библиотека... Если бы ее уничтожали нарочно, то отдельные «безобидные» книги, – а такие наверняка в ней должны были быть, с любой точки зрения, – в конце концов, где-нибудь выплыли. Ведь старые книги стоят больших денег. То же самое, если бы библиотеку украли. На рынке рано или поздно появились хотя бы отдельные ее книги.
То, что библиотека исчезла целиком, наводит на мысль, что она уцелела, но где-то спрятана – как, собственно, и считают историки. Поэтому и упорно ищут. Наша гипотеза состоит в том, что ищут не там, где следует. После эпохи опричнины царем стал Симеон. Он сделал попытку перенести столицу в Новгород. И даже перевез туда казну. В Новгороде было начато строительство мощной царской крепости. Не перевез ли Симеон туда и царскую библиотеку? Тогда станет понятным, почему ее до сих пор не могут найти. Как мы уже говорили, название «Великий Новгород» было отнято у Ярославля при первых Романовых и «передано» небольшому провинциальному Новгороду на Волхове. Потом об этом было забыто, и позднейшие Романовы сами искренне поверили в то, что Великий Новгород находился именно на Волхове. Поверили, как и во все остальное, что было придумано первыми Романовыми с целью идеологически оправдать захват ими власти на Руси. Потом, когда кончился период неразберихи в династической истории Романовых, – а это произошло уже в конце XVIII – в XIX веке, – романовские историки вновь вспомнили о знаменитой библиотеке Ивана Грозного и принялись ее искать. Наверное, искали и в волховском Новгороде. Но, конечно, не догадались поискать в Ярославле. Мы бы посоветовали археологам поискать библиотеку Ивана Грозного в Ярославле. Повторим, что именно в Ярославле когда-то было найдено, например, знаменитое «Слово о полку Игореве»».
Как видим, и здесь разгадка тайны библиотеки московских государей связана с находкой «Слова».
Но кроме «Слова о полку Игореве» к разгадке тайны библиотеки московских государей, возможно, ведет еще один ярославский след – история переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским (1528–1583) – потомком ярославских князей, принадлежавших к роду Федора Черного. Вотчина князей Курбских – село Курба под Ярославлем. В одном из ярославских источников было написано, что Курбский родился в Курбе, но вряд ли это соответствует действительности. Скорее всего, он родился в Москве, где изучал грамматику, риторику, философию. Считается, что на его мировоззрение большое влияние оказал Максим Грек. Одно время Андрей Курбский был очень близок к Ивану Грозному, входил в «Избранную раду», возглавлял русские войска в Прибалтике, был воеводой в Дерпте, откуда бежал в Литву, предчувствуя опалу за поражения в Ливонской войне. Польский король пожаловал ему несколько имений, он был включен в число членов королевской рады и даже возглавил поход польских войск на Россию. Но первое, что он сделал, оказавшись за границей, – это написал послание Грозному, в котором упрекал его в страданиях русского народа, в бессмысленной жестокости и политической нерадивости. Царь ответил ему – так возникла переписка, которая до сих пор вызывает недоуменные вопросы. Как эта переписка смогла сохраниться? Кто был заинтересован в ее распространении? Царь? Но с какой стати он заботился бы о популярности князя-изменника, который в своих письмах обвинял его во всех смертных грехах? Курбский? Однако была ли у него такая возможность? Наконец, каким образом он доставлял свои послания Грозному?
По легенде, первое послание Андрей Курбский отправил со своим слугой Василием Шибановым. Об этом рассказано в записи конца семнадцатого века в Степенной книге – якобы Шибанов вручил письмо царю на Красном крыльце царского дворца. Иван Грозный «осном» – жезлом – пробил гонцу Курбского ногу и так продержал его, пока не выслушал все письмо до конца. Однако вряд ли так было на самом деле. Есть летописное свидетельство шестнадцатого века, что Василий Шибанов сразу после бегства Курбского был схвачен возле Юрьева. Нашлась записка Курбского, в которой он просит вынуть хранившиеся в какой-то избе, под печью, его писания в столбцах и тетрадях: «И вы то отошлите любо к государю, а любо ко Пречистой в Печеры». Можно предположить, что эту записку привез Шибанов, а когда его поймали, он рассказал о тайнике с бумагами.
Исследователи отмечали, что самые полные тексты посланий сохранились в сборниках, составленных, вероятней всего, в Печерском монастыре. Кроме собственно переписки Грозного с Курбским в этих сборниках находятся послания князя старцу Печерского монастыря Вассиану, письма других беглецов из России. Можно предположить, что Курбский через Печерский монастырь пытался пропагандировать свои взгляды на происходившие в стране события и взгляды своих сподвижников, близких ему людей. Но спрашивается – как в этих сборниках могли оказаться письма Грозного?
Так возникло предположение, что копии писем Грозного и оригиналы посланий Курбского хранились в личной царской библиотеке. После гибели царевича Ивана и смерти самого Грозного библиотека затерялась, но в начале семнадцатого века часть библиотеки, в которой хранилась переписка, была кем-то обнаружена, наиболее интересные произведения стали копироваться и распространяться. Не тогда ли из нее было извлечено и «Слово о полку Игореве», оказавшееся затем в книгохранительнице Спасо-Преображенского собора Ярославля? А если так, то ярославская версия местонахождения библиотеки московских государей вполне допустима и имеет право на существование. Пушкин называл «Слово о полку Игореве» уединенным памятником в пустыне древней словесности. Кто знает, может, в исчезнувшей библиотеке московских государей до сих пор хранятся такие памятники русской литературы, о которых мы даже не догадываемся…
(Подробнее о библиотеке в книге Б.Сударушкина «Находится в розыске».)
